Кто из нас, читателей, не изучает аннотацию, которая обычно помещается на обороте титульного листа книги — в каталожной карточке? Мы эту аннотацию читаем при покупке книги. С её же помощью мы выбираем книгу в библиотеке, когда роемся в картотеке. Ведь именно из этого краткого, но ёмкого текста мы и получаем сведения об авторе, о теме и содержании произведения.
Но вот какова аннотация книги Роберта Хайнлайна (Robert Heinlein) «Чужак в чужой стране», выпущенной издательством «ЭКСМО-Пресс» в серии «Шедевры фантастики»:
«Роман о Человеке с Марса классика американской фантастики Р. Э. Хайнлайна давно уже стал легендой, и не только для поколения детей-цветов, у которых он был путеводной книгой уровня Библии и Бхагаватгиты. Роман публикуется в новом переводе, принадлежащем известному петербургскому переводчику Михаилу Пчелинцеву».
Если и бывают аннотации высокомерными, то эта — именно такая.
Для кого она составлена? Для фанатов Хайнлайна? Чтобы сообщить: «Дети-цветы! Вышел новый перевод вашего кумира»?
А что она полезного сообщает тем, кто впервые встретился с именем автора? А она презрительно молчит. Знаете, молчание тоже бывает унизительным.
Если тот, кто составлял аннотацию, хотел вызвать раздражение, то он этого добился. Потому что по ходу чтения всего-то пяти строчек у неискушённого или просто любознательного читателя возникает множество вопросов.
Классик Хайнлайн… Да? классик? а когда он жил? и живёт ли? какие его главные книги?
Давно стал легендой… Значит, роман написан давно? а когда? что вообще означает — «давно»? (Здесь отмечу, что это издание выпущено в свет в 2002 году.)
Для поколения детей-цветов… Кто это?
И не только… И для кого ещё?
Уровень Библии и Бхагаватгиты… Ого уровень! но правильно ли написано последнее слово (в энциклопедии — Бхагавадгита)?
В новом переводе… А когда вышел старый? кто был переводчиком?
Перевод принадлежит известному переводчику… Чем он известен? чем новый перевод примечателен?
И ещё такой вопрос: какой всё же жанр «Чужака в чужой стране»? В аннотации написано — «роман», а в библиографическом описании, предшествующем аннотации, — «фантастические повести». (А на титульном листе, кстати, вообще ничего не написано.)
Впрочем, путаница с жанром — скорее всего, технические издержки издательского процесса. Ну и ладно; читателю, думаю, не так уж важен жанр. Но вот то, что книжная коммерция вытесняет заботу о читателе и тем самым исключает из читательской аудитории новое поколение, прежде всего школьников, — это посерьёзнее.
Если мне возразят, что в каталожной карточке вся информация и об авторе, и о книге просто не поместится, соглашусь. Но есть другие способы, известные издателям, чтобы довести до читателя подобную информацию.
Для примера должной заботы о читателе (что, безусловно, является прямым следствием тщательности редакционно-издательской подготовки) приведу книгу, выпущенную в том же издательстве, в том же году, — «Серый кардинал» Дика Фрэнсиса. Здесь помещена вступительная статья одного из переводчиков — Д. Прошуниной, неторопливая, увлекательная, с рассказом об авторе и с искренним восхищением талантом писателя и его блестящими детективами.
Подобное предисловие — не чета напыщенным рекламным скороговоркам. Оно призывает нового читателя поскорее раскрыть эту книгу, а впоследствии — следить за выходом следующих книг того же автора. Это и есть издательское внимание к читателю, стремление дать ему дополнительную информацию. Дать знания.
Таким образом, дело даже не в аннотации, не в её высокомерии к рядовому читателю. А в том, что у издателей (да и у авторов) всё более явно в последние годы проявляется отношение к книге — как к рыночной продукции. И утрачивается отношение к книге — как к источнику знаний. К сожалению.